Штирлиц, если Вы не заплатите за электричество, мы отключим вам рацию!
Каждые три месяца наш дивизион заступал на боевой дежурство — это когда личный состав вместе со всем своим движимым и «не очень» имуществом, выезжал на полигон, где в течении месяца зорко охраняет и мужественно обороняет воздушные рубежи нашей Родины. От обычной, т.е. повседневной службы боевое дежурств отличается повышенным употреблением спиртного и изобилием свободного времени, в силу того, что домой нас отпускали достаточно редко.
Отцы-командиры, опасаясь что заскучав от безделья, мы начнем подрывать боеготовность подразделения, постоянно придумывали для нас всевозможные развлечения в виде массовок, увеселительных конкурсов и просто упражнений. Одним из таких ежедневных увеселений был контроль функционирования боевой техники. Неожиданно, как правило — без пяти семь (утра или вечера) раздавался сигнал тревоги. Вначале надо добежать до своей пусковой установки и проникнуть внутрь, что несколько осложняется необходимостью разбудить оператора, который задраившись изнутри, бдительно нес боевую службу. Попав внутрь, ты тут же одеваешь “шапку говорящую”, а на шею — удавку в виде ларингофонов. Запускаешь турбину и дождавшись выхода ее «на режим», подаешь питание. Пусковая установка оживает. Далее все очень прозаично: нужно нажать с десяток кнопочек, посмотреть на десяток циферблатов и табло, которые должны светиться и подмигивать определенным образом. Выполнив этот священный ритуал, входишь в радиосвязь и торжественно докладываешь.
— Я 313 (повторяется 2 раза) ( пауза) , готовность один, двумя!
В ответ, шапка говорящая, комбатовским голосом отвечает:
-13-тый, вижу! ( и возможно еще отсебятины, кратко характеризующие личное отношение командира ко всему происходящему) .
Далее командир делает вид, что он что то проверяет, нажимая у себя в СНР (станции наведения ракет) какие то кнопочки и щелкая тумблерами, а пусковая установка отрабатывает эти команды, получаемые по радиолинии. Внешне -это выглядит очень эффектно. Пусковая установка, жужжа приводами, резко, но синхронно с антеннами СНР вращает ракетами в разные стороны, поднимает их вверх и стремительно опускает вниз, демонстрируя таким образом супостату нашу полную боеготовность, единство армии и народа, подчеркивая при этом руководящую роль правящей партии. Если обстановка приближенная к боевой ( т.е. когда кто-то из еще большего начальства может слушать эфир), то команды в ответ звучат более официально.
— Я 310 (два раза), 313- приступить к выполнению функционального контроля. Далее идут служебные переговоры, суть которых сводится к тому, что я голосом подтверждаю то, что комбат и так прекрасно видит и знает.
Такое надругательство над техникой и личным составом, повторяется два раза в день и продолжается около получаса. Собственно все это священнодействие описано на вкладыше, умещавшемся в удостоверении личности. В течение этого времени ты сидишь в пусковой, слушаешь постоянный треск из шапки говорящей и мужественно борешься со сном. В конце концов в наушниках раздается долгожданное :
-Я 310 ( два раза), готовность 3. Как поняли? Прием! Или сокращенный вариант — «Готовность 3».
Далее наступало свободное, правильней сказать — не занятое время, которое пытливый инженерский ум использовал для изучения и освоения образцов техники и вооружения. Очередной жертвой стал Виктор К., отзывающийся на кличку «Зонтик», соответствующую позывному подведомственного ему подвижного узла связи. Из недр этого узла, после совместного употребления спиртного и предварительных расспросов, была извлечена носимая радиостанция R-105.
Мы разобрались с этим чудом техники, настроили ее на частоты батарейной радиолинии и с волнением услышали в гарнитуре радиообмен, происходящий во время ранее описанного контроля функционирования. Далее события развивались еще более стремительно. Носимая радиостанция была тайно внесена в комнату отдыха офицеров, и замаскирована среди личных вещей, в избытке имеющихся под кроватями. На следующее утро, когда неожиданно (т.е. как обычно — без пяти семь) тревожный сигнал известил о начале нового трудового дня, я не стал стремительно одеваться и мчаться к пусковой установке. Дождавшись, пока комбат уйдет, я не без волнения включил радиостанцию. Выждав время, которое требовалось, что бы дойти до пусковой и выполнить подготовительные действия я бодрым голосом доложил в трубку:
— Я 313 ( два раза) в готовности раз! В ответ слышу возмущенный голос командира:
— 13-тый, какой такой раз, я тебя не вижу по радиолинии! Сработало. Конечно не видит, главное, что он не видит, как я с ним разговариваю из положения лежа в кровати.
— Я 313 ( два раза) неисправен “дискретчик” радиолинии, выясняю причину.
После чего смело переворачиваюсь на другой бок и досматриваю гражданский сон из прошлой жизни. Ко второму году службы мы уже приобрели некоторые офицерские навыки, так что проснувшись ровно через 15 минут (как Штирлиц) слышу в наушниках:
— Я 310! 313 (один раз — но матом), ну кому ты там копаешься, будем делать ФК или нет?
-Я 313 (два раза) , неисправность обнаружена, но ликвидировать ее на месте не удается, занимаюсь устранением, доложу по готовности!
— Готовность три, пошли завтракать, после завтрака устранишь!
— Я 313, на завтрак опоздаю, прикажите, что бы сахар с маслом оставили (это подразумевает, что на утреннем разводе мне тоже можно не присутствовать, так как я восстанавливаю бое готовность всего ракетного дивизиона, а то и всей бригады).
Далее можно было смело нежится в постели. Главное, что бы комбат, отзавтракав, перед разводом, не зашел в комнату отдыха и не стал задавать ненужных вопросов о моих методах и местах ремонта.
В общем сработало. И тут на мою пусковую просто таки навалились напасти. У меня постоянно выходил из строя различные узлы и агрегаты, мне оставляли регулярно завтрак, а на разводе перестали интересоваться причиной моего отсутствия. Так как боеготовность техники чудным образом восстанавливалась уже к обеду, то особых тревог у отцов командиров это не вызывала. Кроме того, я прослыл знатным инженером и вообще специалистом по «наколенному ремонту».
Я поделился “нетрадиционным ” использование средств радиосвязи со своим сослуживцем и соседом по квартире — Валерой К. Так как он был настоящим — т.е. кадровым офицером, то не только одобрил, но и творчески развил мою идею. Из недр “Зонтика”, в обмен на соответствующий литраж, была извлечена еще одна такая же радиостанция и установлена у нас дома. Организация радиосвязи на дальности в 10 км. (расстояние от полигона до дома) потребовала установки на крыше специальной антенны, привлечения Виктора К. для ее настройки и регулировки, но конечная цель была достигнута. Мобильных телефонов тогда еще не изобрели, проводной телефон в квартире нам был не положен по сроку службы, так что сеансы связи проходили в четкое, заранее оговоренное время, да и частоты менять приходилось то же регулярно. Зато мы всегда могли предупредить жен, что сегодня неожиданно кто-то может приехать ночевать домой.
Но все когда то кончается. Однажды Серега Б.- заместитель командира батареи , вынужден был срочно отлучиться с проведения функционального контроля. Проходя спешным шагом в ленинскую комнату за подшивкой газет “Красная Звезда”, он был очень удивлен, услышав из комнаты отдыха характерные звуки работающей радиостанции. Но особо привлекли его внимание команды, подаваемые при функциональном контроле. Забыв о цели и срочности своего визита, Серега открыл дверь в комнату, и лично, без всяких средств радиосвязи объявил “готовность 3”, после чего, не сильно стесняясь в выражениях, высказал свое мнение по этому вопросу. Остается радоваться, что у нас хватило ума не проводить контроль функционирования непосредственно из дома!