Бункер

Если выехать из Кишинева на юг, по дороге R3, то через некоторое время, сразу за поворотом на село Пожарены, с левой стороны, можно увидеть придорожное кафе, которое раньше называлось «Примавэре».  Кафе расположено на опушке леса, вдоль которого идет неприметная грунтовая дорого к лесничеству.   В 1983-1985 годах командование вооруженных сил СССР развернуло обширное строительство системы заглУбленных командных пунктов (ЗаКП)  в окрестностях города Кишинева.  ЗаКП управления тыла, строилось как раз в этом лесу.  На Google maps до сих пор отчетливо просматривается полянка – место, где когда-то располагался бункер этого ЗаКП.

В 2010 году, путешествуя по Молдавии, я легко нашел это место, но увидел там только останки ЗаКП: по все видимости,  с развалом СССР, бункер тоже приказал долго жить, а его фрагменты местные  жители наверняка растащили на сувениры.  Но тогда,  это место было обнесено колючей проволокой, а дорогу, ведущую вглубь леса, к строительству, бдительно охранял часовой.  Строительство велось так называемым «хозяйственным способом» —  от частей и соединений 14 –той армии откомандировывался личный состав и техника. Нашей, 156 ЗрБР, было предписано  выделить: командира взвода (одын штук), сан инструктора — тоже адын штук. Так я попал на это строительство.

Миновав котлован, в котором располагался недостроенный бункер, попадаешь в настоящую воинскую часть, расквартированную в палатках – так по телевизору в бравых телепередачах типа  «Служим советскому союзу» , показывают летние лагеря, в которых все «однообразно подстрижено, покрашено и посеяно песком».  Глядишь в телевизор,  где бравые солдаты в форме № раз (трусы и противогаз) в лучах утреннего солнца «достигают дальнейших успехов в боевой и политической подготовке»,  и сразу понимаешь  по бдительному взгляду часового под грибком, что  «враг не пройдет, что пуля — дура, а штык молодец». Лагерь состоял из нескольких солдатских  палаток,  в которых  размещались отличники боевой и политической подготовки и большой армейской палатки типа УСТ-56, в которой  был организован ПХД (пункт хозяйственного довольствия),  место приема пищи и конечно ленинская комната, непременным атрибутом которой являлся, нет не плакат с портретами  членов политбюро и не подшивка газет «Правда» и «Красная звезда» хотя все это то же имелось, а телевизор.

Телевизор смотреть можно, а вот включать нельзя!

Телевизор запитывался от  бензинового электрогенератора, который запускался ежедневно,  ровно на  30 минут,  для просмотра программы «Время», а по выходным дням на целый час –  для просмотра  бравой передачи, после завершения которой,  «выполнение священного долга и почетной обязанности»   приобретало особый, духовно наполненный смысл.   За особые успехи в деле строительства, примерное поведение и послушание по выходным генератор забывали выключать вплоть  до окончания передачи «Музыкальный киоск».

Офицерский штабной вагончик, где мы со старшиной –сверхсрочником скрывались  от «целостного и непрерывного  процесса  формирования и развития отдельного военнослужащего»,   располагался чуть в стороне, в лесу.  Иногда нашу двухгодично-сверхсрочную команду надзирателей разбавлял майор — начальник строительства,  приезжавший из Кишинева, но ночевал он крайне редко  и совсем не вмешивался в «непрерывно происходящий военно – педагогический процесс». Личный состав, которому было обещано отправку «на дембель» первой партией, работал исправно,  а вот в свободное время за бойцами второго года службы постоянно требовался  «глаз да глаз», собственно чем мы и занимались  вместе со старшиной, ни жалея живота своего, ни чужого.  Кроме участия в « «непрерывно происходящем военно – педагогическом процессе», основная часть которого приходилась на вечерне-ночное время, были отдельные дневные эпизоды,  которые мне запомнились.

Водовоз (народ и армия едины). 

Строительство потребляло достаточно много воды, да и для хозяйственно-бытовых нужд ее требовалось не мало, поэтому нам на хозяйство был придан АРС (авто разливочная станция), на базе старенького ЗИЛ-157.  За водой мы ездили на коровник, в село  Пожарены.  Доехав до проходной, я пересаживался за руль и ехал дальше под заправку сам, оставляя водителя поворковать с доярками, ожидавшими очередной дойки на КПП. Цистерна заполнялась  водой достаточно быстро,  обычно я не спеша успевал выкурить сигарету, и уже минут через  20 на обратном пути, подбирал  водителя.  Встав в очередной раз под заправку, я открутив  двухдюймовый вентиль, но неожиданно обнаружил, что вода течет совсем тонкой струйкой.  Механик коровника, лукаво намекнул мне, что пока мы с ним не выпьем «пагар ди джин»  насос, подающий воду, вероятней всего не заработает.  Деться было некуда,  мы выпили «по стакану вина», и даже не по одному, но насос продолжал молчать.  Вода наливалась очень долго. В конце концов цистерна наполнилась, я доехал до проходной, где меня ждал отличник боевой и политической подготовки. Как выяснилось спустя некоторое время все это было организовано коварными  доярки,  что бы подольше побыть в обществе защитника Родины .

Помни:старший машины- не пассажир.

Подходила очередная суббота.  По субботам  солдатику положено две вещи: его надо помыть в бане и показать кинофильм. Первый вопрос решили давно, сговорившись с руководством села Костешты, так как в Пожаренах своей бани не было. Баня конечно не Бог весть какая, но уже никак не хуже нашей, бригадной. Что бы минимизировать возможность контакта личного состава с гражданским населением  и связанное с этим неконтролируемое потребление спиртного,  помывку в бане приходилось осуществлять с самого раннего утра.  С кинофильмом вопрос обстоял чуть сложней, но за машину дров (деревья на вверенном нам участке мы вырубали безбожно), мы вступили в преступный сговор с киномехаником из села Бордар. И пока личный состав смотрел кино, нам никто не мешал выпить по стакану вина в его кинобудке. В эту субботу то ли от  выпитого вина, а может просто от теплой осенней погоды, суровая старшинская душа разомлела и решил Иван, так звали старшину, устроить для особо отличившихся рыбалку, да не простую,  а выездную да еще и с ночевкой.

Наиболее отличившиеся были усажены в кузов  «шестьдесят шестого»,   я тоже поехал я вместе с ними, что бы водитель не потерялся на обратном пути.  Были у нас со старшиной веские причины не отпускать водителей одних. Добравшись до большого и красивого озера в селе Костешты, разгрузились, после чего я вместе с водителем  двинулся в обратный путь. Не проехав и половины пути, водитель  по фамилии Сливинский (из местных, из Молдаван)  без всякого угрызения совести информирует:

-Все, приехали, бензин закончился. Возмущаться было бессмысленно, я в душе отругал себя, что не озадачился этим вопросом еще в лагере, где у нас стояла не меньше тонны бензина в бочке,  и  стал высматривать  хоть какой-то транспорт.  Уже вечерело, дорога была, явно «не республиканского значения», однако мы остановили проезжающий мимо,  вечно пьяный колхозный газон.

Водитель газона, услышав леденящую душу историю о кончившемся бензине, был готов поделится топливом  и  даже заправить «всю красную армию»,  но при одном маленьком условии: мы непременно должны поехать к нему в дом и выпить «по стакану вина».

Я уже не первый год в Молдавии, и хорошо понимал некоторую условность понятия «по стакану», но требования были приняты безоговорочно.  Причем, дабы я не передумал и мы не сбежали, наша машина была зацеплена тросом на буксир, меня для верности пересадили в газон, а напарник колхозного водителя   забрался в нашу «шишигу».

Это был не первый винный подвал в моей жизни, но масштабы меня все же поразили. Ряд бочек уходил куда то вдаль и за поворот, растворяясь  в тусклом подвальном свете. В Молдавии вино принято пить прямо в подвале, из одного стакана, причем первый обязательно выпивает хозяин. Такая постановка вопроса позволяет хозяину регулировать скорость потребления спиртного по своему усмотрению: выпив первый стакан, он тут же наливает его и протягивает мне. Приходится тут же выпить, чтобы не задерживать третьего — приятеля хозяина.  На очередном круге подобного хоровода  я все таки вспоминаю о цели нашего «неофициально,  но дружественного визита» и мы пошли заправлять машину. В время этого процесса я имел неосторожность отлучится в туалет.

За те несколько минут, что я отсутствовал,  водителя успели заправить под самую завязку. Молдавское домашнее вино совершенно нарушает координацию, сохраняя при этом относительную ясность мысли и речи.  Пока Сливинский стоял, держась за открытую дверь, все выглядело вполне пристойно, но его попытка  «запрыгнуть» в кабину  рассмешила даже его.  Не в силах сдерживать пьяный смех,  я все же выразил ноту протеста по поводу выведенного из строя водителя. За что был тут же наказан еще одним заходом в погреб. Когда я все же вырвался от гостеприимных  хозяев,  водитель уже мирно спал, заняв место старшего машины. Задерживаться дольше было никак нельзя,  так как в лагере оставались «без присмотра» отличники боевой и политической подготовки, пришлось самому садится за руль,  не смотря на выпитое.

Партизаны.

В один их дней на территорию нашей лагеря  зарулил 131 бортовой Зил, из кузова которого выпрыгнул лейтенант в полевой форме и доложил о том,  что взвод связистов прибыл для прохождения  переподготовки.  Из кузова на нас недобро смотрели угрюмые лица уже не молодых мужчин, оторванных от семей, привычного образа жизни и зачем то переодетых  в военную форму.   Партизаны не без  труда (сказывалась бурно проведенная ночь на призывном пункте), разгрузили машину,  ругаясь и мешая друг другу,  поставили  палатку и тут же приступили к выполнению любимого солдатского упражнения «заснуть из положения лежа».  На следующее утро, стоя на утреннем разводе перед неровным строем сержантов и старшин запаса, я рискнул применить новые, инновационные методы мотивации труда.

-Отцы, (пауза), равняйсь, смирно! В лихую годину призвала вас Родина …, короче, до обеда работаем, а после обеда я беру машину и везу вас в ближайшее село на опохмелку!  Отцы нехотя, но с пониманием «важности и остроты момента»  приступили к работе.  Самый нетерпеливый, подошел уже через 15 минут:

— Слышь, лейтенант, давай заканчивай — уже обед! Мучаясь похмельем, партизаны все же дотянули до обеда.

На придворном Газ-66, служившим нам дежуркой, едем в село Пожарены. Из этических соображений штатного водителя оставили в лагере. Коллектив наш выглядел весьма воинственно: полный кузов взрослых, небритых и при этом не похмелившихся мужиков в солдаткой форме, сидевшей на них весьма угловато (старшему команды исполнилось сороковник). За рулем молодой  офицер в «повседневке», которая явно не вписывалась в общую композицию, а на месте старшего  машины – партизанский лейтенант. Вспомнился брежневский анекдот, «…я не понял кто там ехал, но за рулем сидел сам….«.  Полное смешение стилей и окончательное падение нравов  налицо.

В те времена в молдавских селах можно было запросто обратится в любую хату со словами «Хотим у вас вина попить». При этом хозяин вел наиболее сведущего избранного общим собранием, дегустатора в подвал, где давал попробовать вина. Если вино не нравилось, то хозяин тут же предлагал другой сорт, либо рекомендовал кого-то из своих соседей. После двух таких заходов, мы не без труда подняли дегустатора в кузов, в связи с чем дальнейшее тестирование было решено прекратить. Остановились у деда, выгрузились,  сговорились о цене. Процесс происходил в садике возле дома, в тени деревьев. Нехитрая закуска в виде краюхи хлеба, нескольких спелых помидор и пачки крупной соли обеспечивала полный   «all inclusive».  Дед исправно пополнял кувшин.

Мы пили за доблестную связь, которая «… укрепляет обороноспособность и в дождь и в грязь«.  За содружество полов войск, и за нерушимую дружбу народов СССР  (каждый пятый кувшин был «за счет заведения»). Воспоминания партизан о тяготах и лишениях срочной службе, прерывались лишь очередным кувшином вина. Все это способствовало сплачиванию коллектива и безусловно сдружило нас, а к вечеру  — просто в корне преобразило коллектив. Заключительным этапом мероприятия было прохождение по селу колонной в парадном  строю со строевой песней, исполняемой синхронно на русском, украинском и молдавском языках. Конечно, можно спорить о художественных достоинствах нашего сводного ансамбля, но смело следует утверждать, что в этот момент мы были едины и нерушимы, как  Советский Союз.   В часть мы вернулись затемно и по моему остались без ужина. Машину я забрал у гостеприимного деда на следующий день.

Виноград: 

Для Молдавии виноград -это не просто процесс возделывания некой культуры -это значительно больше, неотъемлемая часть национального колорита, а может и национальная идея. 

Ранним сентябрьским утром, проснувшись и поднявшись до подъема — как и было положено советскому офицеру, выдвинулся к дороге, разделявшей наш лес и виноградник. Не особо скрываясь и даже наоборот — излишне шумя, дабы ненароком не испугать спросонья явно “кемарившего” караульного, бдительно несущего службу, выхожу к опушке.  В утреннем тумане наблюдаю практический бесшумно двигающуюся на встречу мне телегу. Возница, приметив меня с радостью осадил “конячку”, и тут же обратился ко мне с традиционным для этих мест вопросом:

— Дарова, служивый, стакан вина будешь?

Уже привыкнув к тому, что в большинстве случаев эта фраза заменяет приветственное выражения типа “Добрый день” или “Как здоровье”, отвечаю на близком к местному диалекту фразой, смысл которой аналогичен английскому  “How do you do” или кавказского “Доброго здоровья, отеЭц”. Возница слазит с облучка, обходит телегу, не спеша достает из соломы граненый стакан,протирает его полой пиджака. Подойдя к заднему торцу повозки, откручивает кран дубовой столитровой бочки  и наливает вино. Налив, нисколько не торопясь разглядывает вино в лучах утреннего солнца, после чего произносит универсальный тост:

— Сэ фиць сэнэтос  — что можно трактовать в контексте происходящего как ” За здоровье присутствующих”!

По молдавской традиции принято пить из одного стакана, причем первый стакан выпивает обязательно угощающий. Традиция берет свое начало в древние времена — угощающий таким образом подтверждает качество напитка, или другими словами — “вино не отравлено да и стакан то же чистый”.

Следующий “пагар ди джин” — мой. Стараюсь соответствовать обстановке — так же как и возница, с пониманием смотрю через стакан на свет, и всем своим видом даю понять, что тоже в состоянии оценить дивный рубиновый оттенок, который непременно должен означать высокое качество напитка. Ответный тост состоит из тех же слов. Не торопясь, без суеты выпиваю ( и обязательно до дна), некоторое время мое лицо не выражает никаких эмоций — типа я то же не первый день замужем. Как  истинный знаток и ценитель  я не тороплив.  Закуриваем, так же не спеша делаем по несколько длинных затяжек. Пытаюсь поддержать разговор, но уже без попыток вписаться в местный колорит — т.е. по русский.

— Да уж, прошлым лето был хороший урожай винограда, хорошее было лето, солнечное!  Старик понимающе наливает еще стакан, выпивает, наливает стакан мне и дождавшись пока я выпью, отвечает.

-Сейчас дети приедут, восьмой класс, будут виноград собирать. Перед сбором винограда обязательно надо выпить по стакану вина из прошлого урожая. Вот колхоз и нарядил меня, бочку на поле подвезти. А вот раньше было….

Мы выпили еще по стакану, еще побеседовали, а когда показался колхозный ПАЗ_ик, подвозивший детей, распрощались. Я отступил в лес, но еще некоторое время наблюдал как школьники, выходя из автобуса, походили к бочке, выпивали по стакану вина под контролем классной руководительницы, а  только после этого получали право приступить к уборке урожая.

Рассказ опубликван на ресурсе Биглер.ру 

Тракторист:

Два солдата из стройбата заменяют экскаватор

А боец из ПВО заменяет сам его

Вопреки расхожей поговорке, командованием  было решено все же довооружить строительство бульдозером. Ближайший бульдозер жил на территории 115-го отдельного инженерно-саперного батальона ордена им. Богдана Хмельницкого , расквартированного в селе Парканы.

При получение бульдозера выяснились две неприятные вещи. У замечательного образчика инженерно-строительной техники отсутствовал «пускач», а стало быть — агрегат можно было запустить только «схода», или ( что предпочтительно) не глушить без крайней необходимости. Однако эта проблема меркла на фоне  того, что прикомандированный к аппарату тракторист был первого года службы. Его пребывание в среде старослужащих и дембелей, а это  основной контингент нашего стройотряда,  не предвещало ничего хорошего. Однако по порядку:

Бульдозер с рампы заехал в кузов КaМАЗа, где был раскреплен подкладками под гусеницы и, с заведенным двигателем,  мирно преодолел в кузове более сотни километров. Для разгрузки была насыпана под кузов горка из песка, посредством которой бульдозер «спрыгнул» с машины. В дальнейшем, перед тем, как глушить мотор, бульдозер заезжал на горку и впоследствии, совершенно спокойно заводился «сходу». И хотя до нас со старшиной уже дошли некоторые слухи, что у тракториста взаимоотношения с постоянным контингентом носят не совсем уставной характер,  мы пока не уделяли  этому вопросу должного внимания.  Так прошло несколько дней, пока на бульдозере не лопнул шланг привода ножа. Впопыхах принимаю необдуманное решение:

-Поедешь по этой дороге, никуда не сворачивай. Попадешь прямо на МТС, найдешь там механика, передашь привет. Пусть тебе восстановят гидравлику. Я потом подъеду и с ними рассчитаюсь. 

Тракторист уехал, и, как выяснилось впоследствии, благополучно добрался до МТС, где ему все отремонтировали. Но я не учел «национальных особенностей и традиций». Сердобольные аборигены МТС  не позволили себе отпустить солдатика домой, предварительно не выпив с ним «по стакану вина», а так же снабдив его на дорожку еще трехлитровой банкой дивного рубинового напитка.

Время послеобеденное, благодушное настроение, жара.  Мы не возражали, если наши воины-строители после обеда вздремнут часик.

И тут на территорию заезжает наш бульдозер. Но тракторист, вместо того, что бы загнать отремонтированное чудо на горку  и рулить в столовую на прием пищи, продолжает двигаться прямо на палатки с отдыхающим личным составом.  Первую палатку, вместе с нарами,  установленными внутри,  он таки успел свалить – слава Богу, что никто не пострадал: то ли в палатке никого не было, то ли успели выскочить. Вот так вот решил поквитаться со своими обидчиками разгоряченный молдавским вином отличник боевой и политической подготовки  первого года службы (нынче в поле тракторист, завтра в армии танкист).

Бдительно несущий под грибком службу дневальный незамедлительно информировал окружающих о происходящем столь аргументировано, что мы со старшиной примчались из нашего вагончика быстрей, чем успел заглохнуть двигатель.

Опуская подробности, подвожу итоги.  Проблем оказалось как обычно  две: как уберечь тракториста от самосуда старослужащих и как завести заглохший двигатель. Первый вопрос решили достаточно легко- в строящемся бункере уже было несколько помещений, оснащенных металлическими дверями. Туда мы и заперли героя. Да холодно, но зато остался живой. На следующий день, учитывая сложившуюся обстановку,  за ним приехала машина прямо из его Паркан. А вот завести двигатель оказалось несколько сложней.

-Товарищи солдаты, перед вами танк! Рядовой Иванов!

-Поднимите.

-Не, не смогу — он же тяжелый!

-Ну так,  а хули ты думал, 40 тонн!!!

Как-то, т.е. «пердячим паром» — используя все имеющиеся людские ресурсы, мы долго заводили бульдозер «сходу», но в конце концов завели. А потом нам привезли настоящего тракториста, т.е. из дембелей.

Пролистать наверх